Любимец женщин - Страница 95

- Я прошу вас, детка, - вздыхает он, - не пытайтесь меня уверить, будто вы глупее, чем на самом деле. И не перечьте мне на каждом слове.

Он уже предлагал мне отведать своих конфет для ожирения и больше не настаивает. Какое-то время, меряя шагами комнату, он сосет и жует конфету. Вдруг останавливается и не совсем прилично сует мне под нос указательный палец.

- В феврале этого года мы обнаруживаем его где?

Я понятия не имею. Если верить записям Констанс, после Китая Кристоф по воздуху, воде и суше следовал примерно по тропику Рака. Почти все это время его сопровождает преданная подруга, которую он называет Малюткой Лю, но, когда Кристоф добирается до Каира, он уже снова в одиночестве.

- В Австрии, в Вене, - торжественно восклицает судья, - Мекке для спекулянтов всех мастей в послевоенной Европе.

Несколько месяцев назад я была в Вене. Помню руины, занесенные снегом, колесо обозрения на ярмарке, Воллебенгассе, 16, где живет моя подруга Рея, слышу звуки цитры.

- Этот негодяй сплавляет там втридорога нейлоновые чулки и наживает целое состояние. Его ищет полиция всех союзных стран.

Поммери наклоняется ко мне - его большие глаза утопают в моих - и переходит на театральный шепот, подбираясь к самому главному.

- Однажды ночью англичанам у себя в секторе удается завлечь его в ловушку. Он мечется по канализационной системе, его должны вот-вот схватить, и знаете, кто вдруг появляется на сцене?

Разинув рот, я с дурацким видом трясу головой, сердце у меня под звуки цитры разрывается на части. Судья возвышает голос:

- Его бабушка! Его родная бабушка, которая, вопя во все горло, размахивает зонтом и оттесняет преследователей в сторону. Пока ее урезонивают, вашему подопечному удается улизнуть.

Тут я взрываюсь и ударяю по подлокотнику кресла.

- Послушайте! Но это бред какой-то! Бабушка Кристофа давным-давно умерла!

Судья вздыхает и снова меряет шагами ковер. Всплеснув руками, он говорит:

- Спустя полтора месяца полиции благодаря доносу опять удается напасть на его след. Ни за что не догадаетесь где!

По счастливой случайности я это знаю. Констанс делает кое-какие намеки в своих записях. Розоватые, как бы выгоревшие на солнце крыши. Старый порт, холм Нотр-Дам-де-ла-Гард. Я отвечаю, еле шевеля губами:

- В его родном Марселе.

Палец, которым он непристойно тыкал мне в лицо, опускается. Судья не может скрыть своего разочарования.

- Теперь он извлекает барыш иным способом. У него что-то вроде склада, куда женщины стоят в очереди, как к зубному врачу. Потом одна за другой они лезут на стол и задирают юбки, а ваш Кристоф с помощью кисточки и специального состава собственного изготовления рисует им до середины ноги чулки с прямым швом - от настоящих не отличишь.

Судья прыскает со смеху, я тоже. Он усаживается за стол, утирая глаза, его тело сотрясается.

- О Господи! - восклицает он. - Прямой шов, а сверху кружева - так черным по белому написано в полицейском донесении.

Тут в комнату входит секретарша, и судья вынужден настроиться на более серьезный лад. Секретарша сама очень серьезная и очень юная, с пышной грудью под наглухо застегнутой блузкой. Она принесла документы на подпись. Подписывая, судья, ничуть меня не стесняясь, бессознательно, по привычке, обнимает ее за талию.

Выходя, секретарша встречается со мной взглядом и с невинным видом улыбается. Я решаю, что ей семнадцать. Потом оказывается, что девятнадцать.

- Изабель, - бросил судья, когда та была уже в дверях. - Приготовь, будь добра, пропуск для госпожи Лепаж… Мари-Мартина, если не ошибаюсь?

Я киваю в ответ. Когда дверь за секретаршей закрывается, судья говорит, что во время оккупации видел фильм "Мари-Мартина" с Рене Сир в главной роли.

- Как она была очаровательна, как трогательно играла! А какой мелодичный голос! Какое мастерство!

Несколько секунд он будто грезит наяву, потом, все так же глядя расширенными глазами в пустоту и не меняя тона, сообщает:

- Вот и на этот раз ваш подопечный ускользнул от наказания и исчез… Знаете, чем он меня восхищает? - Судья глубокомысленно смотрит на меня. - Упорством и отвагой, благодаря которым он всегда выходит сухим из воды и устремляется дальше… - Следует вздох. - Чтобы в конце концов прибежать - куда? Знаете, где его поймали? В одном из тех заведений, где он уже однажды нашел приют и которые распорядилась закрыть Марта Ришар. Круг замкнулся, его погубила женщина.

Судья перебирает листки в раскрытой папке, вытаскивает один и, пробежав глазами, говорит:

- В одно сумрачное воскресенье, сумрачное прежде всего для вашего клиента, в "Червонной даме"…

Блуждающий по моим коленям взгляд судьи наполняется такой тоской, что я опасаюсь потока признаний, которые поставили бы меня в затруднительное положение, - о студенческих кутежах, первых подвигах молодости, - выслушивать все это я не в состоянии. Однако Поммери бормочет:

- Редкий экземпляр этот ваш Кристоф! Солдаты, выставлявшие девиц с их чемоданами и птичьими клетками, нашли наверху за раскрашенной холстиной чулан и запертого в нем парня. Вот послушайте, что пишет капрал, который его обнаружил: "Он забился в угол, как испуганный ребенок…"

Еще раз вздохнув, судья поднимается и тяжелым шагом расхаживает по кабинету.

- Поздно вы пришли, любезная. Он схвачен в апреле, в мае приговорен военным трибуналом к расстрелу, в последнюю минуту помилован решением правительства и благодаря хлопотам супруги затребован гражданским судом. Однако военные его не выпускают. В результате образовался целый клубок юридических проблем.